Table of Contents
Министр иностранных дел Дмитрий Кулеба запросил телефонный разговор со своим российским коллегой Сергеем Лавровым. Но переговоры так и не состоялись. Также Кулеба заявил, что срыв перемирия будет топ-темой встречи политсоветников лидеров нормандской четверки, которая, по словам Владимира Зеленского, запланирована на пятницу, 11 сентября.
Москва ставит Киев на очередную «растяжку». С одной стороны, Кремль играет на желании Зеленского сделать все, чтобы на Донбасс, наконец, пришел мир. С другой, не дает «Слуге народа» накануне очередных местных выборов использовать режим тишины, как победу и прорыв. Украинские переговорщики попали в очередной капкан России, выбраться из которого будет крайне сложно.
Прямой диалог с боевиками
Еще до подписания «Минска-1» – Минского протокола от 5 сентября 2014 года – Москва пыталась представить себя отнюдь не агрессором, который развязал войну против Украины, а посредником и медиатором между Киевом и ОРДЛО. Но если «Минск-1» с российской стороны подписывал тогдашний посол РФ в Украине Михаил Зурабов, то Декларацию лидеров Нормандского формата о поддержке Комплекса мер по выполнению Минских договоренностей от 12 февраля 2015 года – президент РФ Владимир Путин. Именно подпись Путина под официальным документом и отличает войну на Донбассе от конфликтов в Приднестровье (Молдова), Абхазии и Южной Осетии (Грузии), которые уже не первый десяток лет пытается «урегулировать» Россия.
Прямого диалога Киева с боевиками на Донбассе Москва добивается для того, чтобы представить свою агрессию, как гражданскую войну в Украине и говорить с Западом о снятии санкций. Еще в конце апреля, когда якобы из-за пандемии коронавируса сорвался саммит лидеров нормандской четверки в Берлине, одним из условий такой встречи глава российского МИДа Сергей Лавров четко обозначил прямой диалог Киева с Донецком и Луганском.
После провала создания Консультативного совета весной этого года, по словам политического аналитика Фонда Демократические инициативы им. Илька Кучерива Марии Золкиной, Россия немного изменила тактику, но цель все та же – заставить Киев пойти на прямой диалог с «представителями» оккупационных администраций ОРДЛО.
«Россию вполне устроит, если это будет закрепляться даже на уровне рабочих документов, рамочных соглашений или протоколов ТКГ. В принципе, это уже началось. Напомню, что в рамочном соглашении по разведению сил и средств в 2019 году (по нему должно происходить разведение и сейчас) нигде нет России. На последних заседаниях ТКГ было согласовано разминирование. Опять-таки, должны быть документы, подобные рамочному соглашению о разведении. И снова вопрос: второй стороной там снова будут незаконные вооруженные формирования? Параллельно с этим РФ пытается перевести на уровень политсоветников все ключевые решения. Зачем? Чтобы рабочими вопросами по их реализации занималась исключительно ТКГ без поддержки лидеров. Потому что в ТКГ, хоть и в непонятном статусе, но есть «представители» оккупационных администраций».
Приднестровье, по ее словам, наглядный пример того, что это ловушка. Согласие Молдовы на прямой диалог с самопровозглашенной властью в Тирасполе – самая большая ошибка.
«Начало такого прямого диалога сразу же выводит РФ на уровень модератора и посредника, и автоматически уменьшает возможности для достижения договоренности по урегулированию. Как только начинается этот непосредственный прямой диалог, конфликт замораживается и происходит постепенная легализация и легитимизация этой самопровозглашенной «власти». Дальше говорить с центром принятия решений – с РФ – мы не сможем. Но при этом демонтажа этих оккупационных администраций тоже не происходит. В этом и есть ловушка: Россия нам навязывает этот прямой диалог вроде бы для того, чтобы произошла реинтеграция Донбасса. Но как только он начинается, мы получаем легализацию и признание этих властей, а ситуация на самом деле замораживается», – подытожила Мария Золкина.
Особый статус в Конституции
Об особом порядке местного самоуправления в ОРДЛО на основе децентрализации шла речь еще в Протоколе «Минска-1». А вот в пункте 11 Комплекса мер «Минска-2» уже прямым текстом записана конституционная реформа «с учетом особенностей ОРДЛО, согласованных с представителями этих районов» (согласование, по мнению России, должно проходить на основе прямого диалога Киева с Донецком и Луганском – Авт.). По сути, это широкая автономия ОРДЛО с последующей федерализацией Украины.
В конце августа 2015 года пятый президент Петр Порошенко уже пытался протолкнуть через Верховную Раду изменения в Конституцию по части децентрализации, в которых был «зашит» особый статус Донбасса. В первом чтении их удалось принять. Но все это закончилось столкновениями под Радой, от взрыва гранаты тогда погибли четыре нацгвардейца.
Идея России во что бы то ни стало продвинуть особый статус для Донбасса, по мнению первого замдиректора Центра «Нова Європа» Сергея Солодкого, – ключевая ловушка.
«На примере околоприднестровского переговорного процесса, в принципе, мы можем спроектировать ситуацию и по отношению к Украине. «План Козака» (теперешнего замглавы АП РФ Дмитрия Козака – Авт.) для Республики Молдова фактически предусматривал автономизацию приднестровского региона и сведение к минимуму компетенций Кишинева. Подобное намерение существует и по отношению к Украине. На пути к реализации этой цели могут видоизменяться подходы, появляться «полукреативные» идеи, однако главной цели это не изменит. Для России, конечно же, важно, чтобы Украина и контролируемые ею представители Донбасса вели переговоры напрямую».
«Формула Штайнмайера»
Многие ошибочно считают, что термин «формула Штайнмайера» в переговорах Украины и России появился лишь год назад. Но, на самом деле ее придумали на переговорах лидеров нормандской четверки в 2015 году в Париже. После нескольких лет трансформаций, сейчас «формула Штайнмайера» – это механизм вступления в силу закона об особом статусе Донбасса после проведения в ОРДЛО местных выборов.
По словам первого замдиректора Центра «Нова Європа» Сергея Солодкого, ловушка особого статуса также и в том, что, скорее всего, Россия не остановится на особых правах теперешних оккупированных территорий. Не забывайте о первоначальном плане России – «Новороссия». Сергей Солодкий подчеркивает, что «Формула Штайнмайера» и диалог с боевиками – это промежуточные звенья на пути к ключевой ловушке.
«Одна из них создана самой Украиной – демонстрация спешки решить конфликт как можно скорее, что контрастирует с подходом Москвы: «Мы никуда не спешим, а потому, если хотите быстрого результата – идите на уступки». В переговорах спешку другой стороны достаточно часто используют, как своего рода слабость. Конечно, стремление восстановить мир как можно скорее – это неоспоримая и правильная цель, однако возникают сомнения в целесообразности объявления четких дедлайнов (например, до конца года)», – считает Сергей Солодкий.
Сначала выборы – потом граница
Пожалуй, самый спорный момент Минских договоренностей – это восстановление Украиной контроля над границей. В пункте 9 Комплекса мер записано, что процесс должен стартовать в первый день после проведения местных выборов в ОРДЛО и завершиться после внесения особого статуса Донбасса в Конституцию Украины.
В чем здесь ловушка? Во-первых, по словам политического аналитика Фонда Демократические инициативы им. Илька Кучерива Марии Золкиной, опыт международного урегулирования доказывает, что между установлением режима тишины, взятием территории ОРДЛО под украинский контроль и началом избирательных процессов должно пройти минимум 2 года. Во-вторых, по украинскому законодательству (и кардинально отступить от этого мы не сможем даже в специальном избирательном законе для выборов в ОРДЛО), избирательным процессом на местах занимаются органы исполнительной власти, то есть, администрации.
«Мы не можем доверить это администрациям «ДНР»/»ЛНР». То есть, на момент проведения выборов они должны быть демонтированы. РФ об этом речи не ведет. На данный момент никто из украинской власти не поднимает вопрос о том, что для проведения выборов оккупационные власти должны быть демонтированы (в конце мая этого года о необходимости ликвидации «ДНР»/»ЛНР» заявлял глава МИД Украины Дмитрий Кулеба – Авт.). Если граница не закрыта, у РФ в любой момент остается возможность шантажировать нас, и никакого демонтажа системы «ДНР»/»ЛНР» не произойдет. То есть, Украина не просто будет закрывать глаза на отсутствие избирательных стандартов и свобод. Мы будем вынуждены признать необходимость сохранения по крайней мере на какое-то время этих псевдо-администраций. А это уже следующая ловушка, о которой мы сейчас даже не думаем, потому что выборы нам кажутся нереалистичными».
Миротворцы на линии разграничения
Возможность появления на Донбассе миротворческого контингента обсуждают давно. Во время существования переговорного трека Волкер-Сурков (спецпредставителя Госдепа Курта Волкера и бывшего помощника Путина Владислава Суркова), миротворцы были их главной фишкой. Два года назад им даже удалось выйти на предварительную договоренность: Москва согласилась провести через ООН свою резолюцию по миротворцам, но только на линии разграничения, что категорически не устроило Киев.
По мнению Михаила Самуся, заместителя директора по международным вопросам Центра исследований армии, конверсии и разоружения, миротворцы – это не ловушка, а, возможно, один из вариантов модернизации Минских договоренностей. Миротворцы могут получить сначала контроль над границей, а на оккупированной территории может быть установлена переходная международная администрация.
«Конечно, России это не подходит – не для того они формировали все эти ловушки в Минских договоренностях. Поэтому они и настаивают на миротворцах именно на линии разграничения: есть две стороны конфликта, Россия – посредник, а миротворцы и ОБСЕ как раз должны работать на линии разграничения между Украиной и оккупированной территорией, а не на границе между Украиной и РФ, и на всей оккупированной территории. Путин может рассуждать так: если для того, чтобы реализовать выгодный России алгоритм, надо поставить миротворцев на линии разграничения, это возможно, потому что не противоречит российскому алгоритму. То есть, Россия может пойти на прекращение огня, разведение сторон и развертывание миротворческих сил. Но в Минске есть следующие пункты: проведение выборов, внесение особого статуса Донбасса в Конституцию Украины (а, фактически, там идет речь о широкой автономии в составе Украины)…То есть, миротворческие силы будут играть для Путина очень важную роль», – считает Михаил Самусь.
Поэтому, если реализация Минских договоренностей пойдет по сценарию, как, собственно, в них и записано, даже с миротворцами на линии разграничения, – это «приднестровизация» конфликта.
«В таком случае России можно и не убивать украинских военнослужащих. Так, как в Приднестровье, – там же не идет война. Но Россия постепенно разрушает молдавскую государственность, все постепенно идет к федерализации, а российские войска продолжают находиться на территории Молдовы», – подчеркивает Михаил Самусь.
