Еще до аннексии Крым заслуженно считался одним из центров протестной активности на общенациональном уровне. Местные жители с их островным менталитетом и крутым нравом мелких собственников всегда тонко чувствовали, когда их непосредственным интересам угрожает опасность. Для крымчан никогда не было проблемой выйти на демонстрацию против нововведений, которые не пришлись им по душе, заблокировать вырубку деревьев в парках и лесах, а то и силой поломать забор вокруг очередного незаконного строительства в прибрежной зоне.
С тем же горячим южным пылом украинские граждане на полуострове в 2014 году оказались под контролем сурового российского государства, где, как известно, «всегда холодно, ничего нельзя». Надо признать, что готовность крымчан бунтовать по любому случаю сыграла свою роль (пусть и не настолько важную, как твердит российская пропаганда) в событиях так называемой «русской весны».
Тем не менее, оказавшись в российском политическом пространстве, построенном по совершенно другим законам, наши соотечественники вынуждены были адаптироваться к новым условиям. Экс-спикер Госдумы России Борис Грызлов в свое время емко охарактеризовал российский подход к выражению несогласия с генеральной линией партии фразой: «Парламент – не место для дискуссий». Жители Крыма, выросшие в тепличных условиях украинского либерализма и разгула демократии, «успокаиваться», однако, отказались. Это уже четыре года создает немало проблем для новой власти, а также дает надежду Киеву на возможность возвращения полуострова в будущем.
Крымское общество «трясет» регулярно. Поводом для этого становятся как события локального значения, вроде утверждения немилого севастопольцам нового генерального плана города или принудительного сноса объектов в центральной части полуострова и на ЮБК, так и «общероссийские» социальные проблемы. Последняя большая волна, вовлекающая в протестное движение десятки и сотни тысяч людей по всей России и в Крыму, поднялась в связи с намерением правительства Дмитрия Медведева провести поэтапное повышение пенсионного возраста.
В аннексированном Крыму больше всех возмутились местные жители среднего и старшего поколения, которые весной 2014 года яростно поддерживали фейковый «референдум» не в последнюю очередь из-за надежды на большие и стабильные российские пенсии. Тем более, что Владимир Владимирович на всех этапах своего долгого правления множество раз обещал, что пенсионный возраст повышаться не будет, и для него лично «это вопрос принципиальный».
Учитывая число протестов и градус общественного напряжения на полуострове в целом, Кремль, похоже, не в состоянии переварить проглоченный им однажды кусок. Более того, Крым справедливо рассматривать как бомбу замедленного действия, заложенную Владимиром Путиным под здание собственного государства. Речь не только о головокружительных расходах, которые российский федеральный бюджет взвалил на свои плечи.
Даже без всяких там Керченских мостов и трасс «Таврида» такие «субъекты федерации», как Крым и Севастополь, регулярно получают дополнительные дотации из центра. Так, еще осенью прошлого года правительство России в ультимативном порядке предложило выделить им (а также кадыровской Чечне, которая до 2014 года удерживала статус главной «черной дыры» в российских расходах) 45, 5 миллиарда рублей по отдельным статьям бюджета.
Такая явная несправедливость в структуре федеральных затрат, которые и до событий 2014 года не отличались вниманием центра к собственной глубинке, мало кого оставляет равнодушным. Сверхцентрализация одинаково характеризует российскую политику и экономику. К этому россияне за столетия успели привыкнуть. Не привыкли они, однако, к тому, что Крым съедает львиную долю их доходов, не принося взамен ничего, кроме пропагандистских бонусов для властей.
Конечно, у всей этой истории есть и мировоззренческий аспект. Крым как носитель политической культуры, которая принципиально отличается от общероссийской, оказывает революционизирующее влияние и на другие регионы. Дурной пример заразителен, особенно если его видно через стекло витрины, которую центральная власть пытается оттереть до слепящего блеска. По данным июльского опроса, проведенного «Левада-центром», в 136 населенных пунктах 52 субъектов федерации против пенсионной реформы и подобных антисоциальных инициатив государства готовы выходить на улицу уже 28% респондентов. Со времен дефолта и экономического кризиса 1998 года этот показатель не поднимался так высоко.
Увидим ли мы в обозримом будущем толпы политически активных пенсионерок, единым могучим хором скандирующих на симферопольских площадях слово «Украина», будет зависеть в первую очередь от того, что сможет предложить им Киев в условиях усиления кризисных тенденций в российской экономике.
